«Миропорядок 2.0»: Алексей Куприянов

Alpha News продолжает проект «Миропорядок 2.0», в рамках которого Айк Халатян обсуждает с руководителями и ведущими экспертами главных мозговых центров России возможный (зарождающийся) новый миропорядок и место Армении в нём.

Новым гостем проекта «Миропорядок 2.0» стал Алексей Куприянов – руководитель Центра Индоокеанского региона Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской академии наук (ИМЭМО РАН).

В интервью один из ведущих российских экспертов по Индии анализирует может ли Индия при поддержке США и ЕС занять в мировой экономике нынешнюю роль Китая, особенности индийской экономики, а также то, как премьер-министр Нарендра Моди решает задачи социально-экономического развития страны и ее позиции в мире. Он прокомментировал попытки США привлечь Индию на свою сторону в противостоянии с Китаем в обмен на помощь в экономическом развитии, причины напряженных отношений между Нью-Дели и Пекином, историю возникновения их территориального спора, а также объяснил, почему Китай не идет на уступки Индии и не закрывает этот вопрос. Куприянов рассказал, как в Индии оценивают возможность формирования биполярного мира США–КНР и с кем страна намерена сотрудничать, чтобы вместо биполярного миропорядка сформировался многополярный. Он также обсудил подходы Индии к сотрудничеству с Россией и ответил на вопрос, будет ли Нью-Дели следовать антироссийским санкциям США и ЕС.

Особое внимание эксперт уделил конфликту Индии с Пакистаном, в частности причинам недавней эскалации, и возможности того, что напряженность перерастет в широкомасштабную войну между двумя ядерными государствами.

Куприянов также остановился на активности Индии в регионе Южного Кавказа в последние годы, причинах приоритета отношений Нью-Дели с Арменией по сравнению с Азербайджаном и заинтересованности Индии в реализации проекта международного транспортного коридора «Север–Юг». Он прокомментировал отношения Индии с Ираном и исламским миром в целом на фоне тесного сотрудничества с Израилем.

«Для индийцев никогда не существовало мира, состоявшего из двух полюсов (США-СССР). У них был мир, состоявший из множества полюсов, и одним из этих полюсов всегда была Индия. Пусть слабеньким, но всё же полюсом. И сейчас, с индийской точки зрения, скорее всего, тоже никакой биполярности не будет. Индия заинтересована в том, чтобы использовать противоречия между двумя крупными полюсами (США-Китай) для собственного роста – чтобы самой подниматься и укрепляться в качестве третьего полюса. Индийцы не заинтересованы в том, чтобы попадать в одну из техносфер. Они либо стремятся разработать свою собственную техносферу, а поскольку пока не могут сделать это полностью, то хотят одновременно присутствовать в обеих техносферах: создавать такую продукцию, которая могла бы потребляться и в одной техносфере, и в другой, не делая страну зависимой от какой-то одной», — заявил Куприянов.

«Между Индией и Пакистаном существует набор нерешаемых противоречий – причем гораздо более серьезных, чем между Индией и Китаем. Для Индии и Китая это не экзистенциальная проблема: обе стороны не торопятся ее решать. Если бы они захотели, если бы серьезно сели за стол переговоров, то, скорее всего, нашли бы решение: Китай отказался бы от претензий на Аруначал-Прадеш, индийцы – от претензий на Аксайчин, и как-то урегулировали бы эти малонаселенные участки территории. Но для индийского руководства такой шаг был бы серьезным политическим ударом в условиях конкурентной демократии – а это довольно опасно. С Пакистаном другая проблема. После того как Кашмир оказался разделен надвое, его вопрос стал одним из ключевых элементов пакистанской политики. Любая пакистанская политическая партия, которая попытается отказаться от претензий на индийскую часть Кашмира, фактически совершит политическое самоубийство. Поэтому пограничные конфликты, связанные прежде всего с Кашмиром (и не только), – это постоянная реальность. Любой теракт, в котором обнаруживается пакистанский след, немедленно вызывает ответный удар Индии. И чем сильнее теракт, тем сильнее ответ: ставки растут, а снизить их уже нельзя. Если в теракте погибло 15 человек и Индия ударила, скажем, по лагерю подготовки боевиков, то при 25 погибших нельзя ограничиться заявлениями – требуется более жесткая реакция»,- отметил он.

При этом эксперт считает, что спираль эскалации между Нью-Дели и Исламабадом вряд ли выйдет из-под контроля.

«Несмотря на всю риторику, и Индия, и Пакистан очень серьезно относятся к ядерному оружию. Никто им особо не размахивает. На уровне дискурса, да, Пакистан заявляет, что если Индия вторгнется, то будет применено ядерное оружие. Это основа пакистанской стратегии. Пакистан – парадоксальная страна: с одной стороны, обладает ядерным оружием, с другой – напоминает хрустальную вазу. Любая серьезная война несет для него риск уничтожения как государства. Основная промышленность и аграрная база Пакистана находятся на востоке, в долине Инда, очень близко к индийской границе. Если Индия в случае войны прорвется к долине Инда – Пакистан фактически перестанет существовать как независимая страна. Поэтому любая серьезная победа Индии немедленно делает вероятным пакистанский «ядерный ответ». Пакистанская логика такова: «Мы будем уничтожены, но и вы получите удар по вашему промышленному северу, плюс поток беженцев». Никто не хочет дойти до этой черты. Теоретически можно представить эскалацию, в которой у Индии не останется ничего, кроме ограниченной операции против Пакистана – с риском ядерного ответа. Но обе стороны это понимают и крайне не заинтересованы доводить ситуацию до подобной точки», — подчеркнул он.

Куприянов также прокомментировал интересы и приоритеты Индии в регионе Южного Кавказа.

«Если рассуждать по уровням, то в качестве ключевого партнера индийцы базово рассматривают именно Армению – невзирая ни на что. Во-первых, по политическим соображениям. В Индии существует, по крайней мере, достаточно устойчивое представление, что Азербайджан активно поддерживает Пакистан во всех конфликтах. Формального военно-политического союза между Азербайджаном и Пакистаном нет, но в индийских экспертных и политических кругах есть очень четкое убеждение, что Азербайджан всегда стоит на пакистанской стороне. Более того, существует набор мифологий – такие народные легенды, не подтвержденные фактами, – о том, что пакистанские военные участвовали в азербайджанской войне, что Азербайджан отправлял кого-то воевать в Пакистан и так далее. Эти истории активно распространяются и подливают масла в огонь. Во-вторых, существует довольно активная поддержка проармянского курса в среде индийского среднего класса. Это тоже довольно парадоксальная история. Дело в том, что во время ковида индийский урбанизированный средний класс – наиболее активная политическая часть населения, на которую опирается Моди, – оказался в изоляции. Когда границы начали понемногу открываться, Армения стала одной из немногих стран, куда индийцы могли летать отдыхать, делать пересадки, проводить карантинное время. И это сыграло свою роль: страна, о которой почти никто ничего не знал, внезапно превратилась, если почитать индийские СМИ той поры, в едва ли не идеальное место отдыха. А это много значит. Когда люди впервые узнают о стране в позитивном контексте – «дядя летал отдыхать», «тетя пересаживалась» – это формирует устойчивое благожелательное отношение. То есть в любом случае «people-to-people» контакты играют довольно большую роль… Еще один пункт по индийско-армянскому сотрудничеству: Индия рассматривает Армению как потенциального покупателя своих вооружений. Индийцы недовольны тем, что вынуждены импортировать высокотехнологичные системы вооружений, и начали разрабатывать собственные. Например, система «Акаш» (зенитно-ракетный комплекс – прим.ред.) – первые поставки пошли в Армению. Когда появилась эта новость, индийцев это очень обрадовало», — отметил Куприянов.