Меняющиеся автопортреты загадочного армянского фотографа 1930-х годов Вана Лео

В Лос-Анджелесе открылась выставка, посвященная жизни и деятельности египетского фотографа армянского происхождения Вана Лео, чьи автопортреты предлагают тонкое изучение пола, расы и класса. Навязчивое желание задокументировать самого себя часто воспринимается как современное явление, обусловленное необходимостью создания привлекательных визуальных образов в социальных сетях.

Еще задолго до того, как слово «селфи» вошло в современный лексикон, студийная фотография позволила одному автопортретисту создавать самые выразительные снимки своего альтер-эго.

Ван Лео — псевдоним египетского фотографа армянского происхождения Левона Бояджяна, который в 1930-х годах основал в Каире процветающую фотостудию. Цикл его автопортретов предлагает тонкое исследование пола, расы и класса, когда он легко и с юмором меняет костюмы и переходит в разные идентичности. Музей Хаммера в Лос-Анджелесе в настоящее время демонстрирует подборку работ из его первых экспериментов в студии в 1930-х годах, созданных благодаря фотопортретам своего альтер-эго и более формальной студийной работе, которая продолжалась в 1990-х годах.

«Работы Вана Лео предсказывали грядущий «селфи-бум», — сказал писатель и координатор Негар Азими, который работал над выставкой.

«Еще в 1930-х годах, будучи подростком, он научился навыкам автоматической съемки на камеру, экстравагантно экспериментировал с костюмами, украшениями и освещением, чтобы превратиться в заключенного, Зорро, артистическую женщину и десятки других личностей. Ван Лео полностью опережал свое время, но в то же время он был явным продуктом этого времени. Киноиндустрия процветала со всем своим мощным воображением, и он, молодой человек в Каире, был предан этому делу».

На одной из фотографий 1940-х годов автор с короткими усами и в простом костюме и галстуке изображает традиционный образ формальной мужественности. Еще одна фотография 1937 года-красочное черно-белое изображение, на котором запечатлен художник с розовыми губами на мягком цветочном фоне. На мрачном портрете 1945 года Ван Лео в солнцезащитных очках хладнокровно курит сигарету. Среди его фотопортретов также постоянно меняющаяся группа посетителей — от шотландских солдат времен Второй мировой войны до местных танцоров.

«Меня привлекают несколько изображений комедийной направленности: мужчина закатывает глаза, женщина с качающимся подсвечником на голове, женщина в бюстгальтере и крупном нижнем белье у подножия пирамид в Гизе», — говорит Азими.

Ван Лео изначально был вдохновлен привлекательностью голливудских открыток, на которых кинозвезды той эпохи представлены в очаровательных нарядах с драматическим освещением. Он собирал их в подростковом возрасте и вскоре начал работать с профессиональным студийным фотографом, чтобы обеспечить приток иностранных путешественников и местных жителей. Он открыл студию со своим братом, а затем самостоятельно в 1940-х годах, экспериментируя с широкоформатной фотографией до своей последней работы в конце 1990-х годов.

«В определенных кругах Ван Лео известен как звездный фотограф, знаменитый тем, что запечатлел представителей египетской киноиндустрии, являющейся Голливудом арабского мира», — говорит Азими. «Известны его образы Омара Шарифа, Шерихана, Рушди Абазы и других египетских звезд. Тем не менее, я обнаружил, что больше всего меня волнуют его портреты непонятных, честолюбивых актеров и даже обычных людей, имена которых мы даже не знаем. Они хмурятся и вибрируют жизнью и желанием».

В своих изменчивых отношениях с камерой Ван Лео избегает любой эстетики или тенденции, вместо этого принимая и используя возможность переключаться между идентичностями, каждая из которых является такой же частью его собственной личности, как и другая. Многие из его автопортретов оспаривали жесткие убеждения его времени. Хотя он и получил признание критиков еще при жизни, Азими отмечает, что вокруг него всегда была некоторая загадка.