Бениамин Матевосян: 2026 год определит пределы требований Алиева к Армении

(Азербайджан продолжит наступление)

Дипломатический процесс между Ереваном и Баку, который на протяжении последнего года преподносился как «финишная прямая перед подписанием исторического мирного соглашения», в действительности все больше напоминает стратегию «подвижных ворот». Как только стороны якобы приближаются к консенсусу по одному блоку вопросов, азербайджанская сторона выдвигает новые, более жесткие условия, затрагивающие не только правовое поле Армении, но и ее суверенный контроль над собственной территорией. Последние заявления главы МИД Азербайджана Джейхуна Байрамова и резонансные тезисы бывшего министра Тофика Зульфугарова позволяют говорить о том, что Баку окончательно перевел вопрос подписания мира в плоскость ультиматумов, где ключевым элементом становится реализация транспортного проекта TRIPP.

На итоговой пресс-конференции Джейхун Байрамов обозначил новую конфигурацию предусловий: теперь для Баку недостаточно лишь изменения Конституции Армении, в которой азербайджанская сторона видит «скрытые территориальные претензии». К этому списку официально добавлено требование о «полной реализации обязательств по проекту TRIPP». За этой аббревиатурой, известной как «маршрут Трампа», скрывается условие обеспечения движения азербайджанских транспортных средств через территорию Армении без таможенного и пограничного досмотра. По сути, речь идет о попытке сделать получение экстерриториального коридора предусловием к подписанию мирного договора, но под новой международной вывеской, ориентированной на интересы США. Байрамов прямо подчеркнул, что проект крайне важен для Вашингтона, пытаясь тем самым легитимизировать требования Баку как часть глобальной логистической повестки США. Однако для Армении это условие выглядит как прямой вызов государственному суверенитету, поскольку отказ от контрольных функций на своей территории фактически превращает регион Сюник в зону ограниченного государственного присутствия.

Поставив Ереван перед фактом готовности своей части маршрута, Азербайджан теперь требует синхронных шагов. При этом Байрамов открыто заявляет, что без сотрудничества с Баку проект невозможен, так как точки входа и выхода маршрута контролируются им. Иными словами, Баку угрожает не разблокировать коммуникации вовсе. Это превращает транспортный вопрос в инструмент политического шантажа: мирный договор не будет подписан до тех пор, пока Азербайджан не получит доступ к путям на своих условиях. Такая позиция ставит под сомнение искренность намерений Баку, превращая переговорный процесс в бесконечное ожидание уступок от ослабленного оппонента.

Ситуация еще больше обостряется на фоне заявлений экс-главы МИД Азербайджана Тофика Зульфугарова, который переводит дискуссию из плоскости транзита в плоскость собственности. Оспаривая права российской стороны в лице ЮКЖД и Армении на железную дорогу в Мегри, Зульфугаров апеллирует к правопреемству Азербайджанской ССР (хотя согласно своей же Конституции Азербайджан — правопреемник мусаватистского Азербайджана) и Алма-Атинской декларации. Его тезис о том, что эта линия является собственностью Азербайджана, создает опасный прецедент. Если официальный Баку примет эту риторику, речь пойдет уже не просто о праве проезда, а о претензиях на саму инфраструктуру внутри границ Армении. Это радикально меняет правила игры: вместо поиска компромисса выдвигается требование реституции советской собственности, что окончательно заводит переговоры в юридический тупик.

В этой связи возникает вопрос: является ли нынешняя активность Баку подготовкой к миру или это лишь тактическая пауза? События 2023 года, завершившиеся этнической чисткой в Арцахе, многие эксперты склонны рассматривать не как финал конфликта, а как завершение одного из его этапов. В сегодняшней риторике Азербайджана просматривается линия на изматывание Еревана. Выдвигая заведомо трудновыполнимые требования — от смены основного закона до передачи контроля над дорогами — Азербайджан создает ситуацию, в которой «мирный договор становится невозможным по вине Армении». Это может стать идеальным поводом для нового «военного рывка». Если же требования исполняются, то Армения перестает быть даже формально суверенным государством.

Перегруппировка сил и средств, о которой свидетельствует масштабное военное строительство в Азербайджане, накладывается на дипломатическое давление. Если Армения не согласится на экстерриториальность TRIPP, Азербайджан может попытаться решить вопрос силой, аргументируя это «необходимостью разблокировки коммуникаций». В таком сценарии проект TRIPP превращается из экономического коридора в военный маршрут. Анализ показывает, что Баку не просто требует мира на своих условиях — он требует капитуляции в правовой и логистической сферах, сохраняя за собой право на силовое решение в случае отказа. Таким образом, мир, предлагаемый Азербайджаном, выглядит сегодня не как равноправное соглашение, а как ультимативная сделка, цена которой для Армении может оказаться выше, чем потеря контроля над собственной границей.

Задумайтесь об этом…