Бениамин Матевосян: Иран и Россия против TRIPP в его нынешней конфигурации

(Коммуникации через Армению должны стать опорой для сотрудничества, а не поводом для войны)

Политическая динамика на Южном Кавказе переживает период острой трансформации, обусловленной противостоянием региональных держав и активным вовлечением внешних игроков. Проект так называемого «Зангезурского коридора», предполагающий прямое транспортное сообщение между западными районами Азербайджана и его эксклавом Нахичеваном через южную территорию Армении (Сюникская область), стал одним из ключевых дестабилизирующих регион элементов. Анализ последних заявлений Москвы и Тегерана, касающихся этой инициативы, которая ныне называется Маршрут Трампа» или TRIPP, демонстрирует сложный баланс национальных интересов и геополитических амбиций.

Иран занимает наиболее категоричную и бескомпромиссную позицию в отношении любых инициатив, направленных на изменение признанных государственных границ в регионе. В этом контексте Тегеран рассматривает т.н. «Зангезурский коридор» как прямую угрозу своим национальным интересам. Советник верховного лидера Ирана Али Акбар Велаяти четко обозначил, что официальный Тегеран изначально выступал против проекта коридора, мотивируя это двумя ключевыми факторами: во-первых, для Ирана незыблемость региональных границ является основополагающим принципом безопасности, нарушением которого может стать установление экстерриториального или контролируемого внешними силами транспортного маршрута. Во-вторых, и это имеет стратегическое значение, Иран видит в этом проекте потенциальный плацдарм для расширения присутствия НАТО или его союзников в непосредственной близости от своей северной границы. Такое военно-экономическое вовлечение, по мнению иранского руководства, создает неприемлемые риски для северных провинций ИРИ и может быть синхронизировано с рисками для южных рубежей Российской Федерации.

Позиция Велаяти подчеркивает, что США имеют прецеденты использования экономических проектов в чувствительных регионах для последующего наращивания военно-политического и силового присутствия. Таким образом, любое американское инфраструктурное присутствие в Сюнике воспринимается как потенциальный, пусть и опосредованный, вызов иранской безопасности.

Примечательно, что о потенциальных опасениях Ирана по поводу появления у его границ с армянской стороны представителей НАТО еще в октябре говорил второй президент РА Роберт Кочарян. Он подчеркивал, что сейчас ближайшая к Ирану американская военная база находится в турецком Инджирлике, и поэтому встает вопрос, что опаснее для Тегерана: присутствие Азербайджана или США. Кочарян подчеркнул, что единственный выгодный для Армении вариант — обеспечение полноценной связи с Ираном через железнодорожный узел Ерасх–Джульфа, а затем — через территорию Азербайджана в направлении России. Также Кочарян предлагал привлечь Россию и Китай в качестве гарантов реализации соглашений от 8 августа, что помогло бы снять беспокойство официального Тегерана.

Ключевые факторы, обусловливающие позицию Москвы, тесно связаны с имеющимся инфраструктурным контролем: российская компания «Южно-Кавказская железная дорога» (дочерняя структура ОАО «РЖД») обладает концессией на управление железнодорожной сетью Армении. Значительная часть предполагаемого маршрута «Маршрута Трампа» проходит через зоны, находящиеся в юрисдикции российских пограничников. Этот фактор, наряду с членством Армении в ЕАЭС, делает присутствие и одобрение России неизбежным для реализации и эффективной эксплуатации любого крупного транспортного проекта. Таким образом, если Тегеран обосновывает свою позицию приверженностью принципам незыблемости границ и суверенитета, то Москва опирается на экономические и правовые рычаги, ясно сигнализируя, что Южный Кавказ был и продолжает быть зоной интересов Москвы.

Позиция России в отношении новых транспортных инициатив демонстрирует прагматичный подход, направленный на сохранение ключевого экономического и военно-политического влияния на Южном Кавказе, а также на использование своего статуса гаранта безопасности и посредника. Москва готова рассматривать коммуникационные проекты, включая участки, которые могут быть связаны с «Планом Трампа», при условии российского участия. Директор четвертого департамента стран СНГ МИД России Михаил Калугин обозначил готовность российской стороны консультироваться с Ереваном по параметрам инициативы и потенциальному российскому вовлечению.

Совпадение интересов Ирана и России, хотя и основанное на разных инструментах, направлено на сдерживание полной региональной изоляции Армении и предотвращение установления исключительного контроля Азербайджана и Турции над транспортными артериями. И Москва, и Тегеран выступают против экстерриториальной, силовой версии «Зангезурского коридора».
В конечном итоге, ситуация на Южном Кавказе сводится к геополитической игре, где Тегеран и Москва при всей своей настороженности к расширению влияния США и НАТО осознают, что частичное вовлечение Запада в инфраструктурные проекты Армении может служить косвенным буфером против чрезмерного турецко-азербайджанского доминирования, но только при условии, что этот процесс будет строго контролироваться и интегрироваться в существующие российские и евразийские механизмы.

Задумайтесь об этом…