Бениамин Матевосян: подарок от Пашиняна на день рождения Ильхама Алиева

(Нарративы Алиева доказывают — Азербайджан не готовится к миру с Арменией)

Выступление президента Азербайджана Ильхама Алиева в Агдаме — это не просто отчет о ходе программы «Великое возвращение», а программный манифест, фиксирующий переход Баку от военной победы к долгосрочной стратегии политического и правового давления на Армению. Анализ тезисов Алиева позволяет выделить несколько ключевых узлов, которые будут определять повестку в регионе в ближайшие годы.

Одним из наиболее значимых сигналов в его речи стало утверждение о том, что ответственность за разрушение Агдама несет не «сепаратистский карабахский режим», а непосредственно армянское государство. Это узловой момент трансформации политики. Если ранее Баку акцентировал внимание на локальных силах в Карабахе, то теперь все чаще мишенью становится официальный Ереван.

Эта формулировка имеет далеко идущие последствия. Она закладывает фундамент для предъявления Армении масштабных материальных претензий. Называя разрушение городов «целенаправленной политикой армянского государства», Алиев фактически анонсирует переход к этапу «экономического и юридического возмездия». Расплывчатость этих требований на данный момент оставляет Баку широкое поле для маневра — от требования репараций до новых территориальных и гуманитарных условий в рамках мирного договора.

Особое место в речи заняла критика Минской группы ОБСЕ. Алиев прямо заявил, что деятельность сопредседателей была направлена на «сохранение оккупации» и поддержание статуса-кво. С точки зрения Баку, международные посредники десятилетиями работали над тем, чтобы Арцах оставался армянским, пытаясь «примирить» Азербайджан с фактом потери территорий.

Здесь возникает острый политический парадокс, бьющий по внутренней легитимности Пашиняна. В то время, как армянский премьер годами убеждал внутреннюю аудиторию в том, что наследие МГ ОБСЕ было «катастрофическим» и вело к сдаче Карабаха, Алиев утверждает обратное: посредники были на стороне Армении. Это противоречие ставит Пашиняна в крайне сложное положение: если даже враг подтверждает, что дипломатические механизмы работали в пользу Армении, то аргументация Пашиняна о неизбежности территориальных потерь из-за «плохого переговорного наследия» рассыпается.

Несмотря на формально идущий мирный процесс, риторика Алиева остается предельно жесткой и ориентированной на прошлое. Упоминание «трагедии Сумгаита» и акцент на том, что Азербайджан «никогда не забудет оккупацию», свидетельствуют о том, что на уровне высшего руководства страны не транслируется нарративов, направленных на реальное примирение обществ.

Напротив, Алиев подчеркивает, что Азербайджан должен быть «в несколько раз сильнее противника», а историю «победного шествия» нужно изучать в школах как основу национальной идентичности. Это говорит о том, что нынешнее затишье на границе носит временный, скорее технический характер (связанный, в том числе, с предвыборными процессами). Идеологическая база для возобновления давления не только сохранена, но и укрепляется. Баку не предлагает Армении «мир в обмен на сотрудничество», он предлагает «мир в обмен на полное подчинение новым реалиям».

Алиев четко артикулирует: победа была одержана вопреки воле крупнейших мировых игроков (США, Франции, России), которые «выдавали визы лидерам сепаратистов» и способствовали проведению денежных марафонов. Этот тезис о «врагах, которых было больше, чем друзей», создает в Азербайджане психологию «осажденной крепости», которой позволено действовать жестко, исходя исключительно из права силы.

Алиев открыто обвинил мировые державы в двойных стандартах, подчеркнув, что против Армении — «бедного государства-оккупанта», не вводились санкции, в то время как Азербайджан находился под давлением. Упоминание использования ракет «Искандер-М» по Шуши — это прямой выпад в сторону РФ. Анализ выступления показывает, что Азербайджан не намерен ограничиваться восстановлением территориальной целостности. Основные векторы дальнейшей политики Баку: юридическая агрессия (предъявление исков непосредственно Республике Армения за ущерб инфраструктуре), дипломатическая изоляция (окончательная ликвидация остатков форматов вроде МГ ОБСЕ и недопущение возвращения вопроса статуса Карабаха в любую повестку), военное превосходство как единственный гарант (отказ от доверия международным гарантиям в пользу постоянного наращивания мощи).

Речь в Агдаме подтверждает: мирный договор для Баку — это не финал конфликта, а лишь смена инструментария. Нынешнее спокойствие на границе хрупко, а идеологический фундамент для новых претензий к Еревану уже полностью готов.

Задумайтесь об этом…