В сражение, как, между прочим, и в любви либо принимают участие, либо о нем молчат — «Смыслы» от Тиграна Давтяна

 «Время обнаруживает, что прячут складки коварства».
Шекспир. «Король Лир»

В последнее время очень трудно писать о нашей Родине в философском ключе. Однажды в какой-то очень умной книге какого-то автора я прочитал о том, что во время боя воины не должны молиться. Молитва во время боя неуместна. Молятся «до» и «после», а в сражении дерутся. То же можно сказать и о философии. Тот автор вспоминал жизнь Сократа, который, как известно, воевал и был храбрым воином.

Сейчас, когда события в Ереване напоминают пробуждение (я не там, надо быть там, чтобы говорить более определенно, более акцентировано), рассуждать о философии, как о необходимости, либо о культуре, как о чём-то непрерывном, на мой взгляд, неверно. Сейчас вообще неверно рассуждать. Все, что нужно сделать диаспоре, это быть там, в нашем древнем городе. Всё, что нужно сделать диаспоре, это перестать обсуждать ереванские события этой мятежной весны так, словно она (диаспора) смотрит футбольный матч! Со всеми сопровождающими это зрелище комментариями, как то: «надо сделать так», «почему мало бьют по воротам?», «нельзя уходить в оборону», «надо дожимать соперника» и т.д.

Это скверно. И безнравственно, если на то пошло. Нам следует либо быть там, либо умолкнуть. «Канадская диаспора поддержала движение», бельгийская – неважно какая. Не надо включать свои дурацкие телефоны и «поддерживать». Надо сесть в самолёт и прилететь в Ереван. Я не знаю точно, сколько армян насчитывает мировая диаспора. Несколько миллионов. 10? 12?. Нужно 200-300 тысяч из них, тех, которые поддержат мирный протест против позорной политики, которую проводит этот нелепый кабинет. Поддержат своим физическим присутствием, а не пустым и бесконечным эфирным пустословием.

Народ наш в своём нынешнем состоянии напоминает коллективного короля Лира. Лир сошёл с ума сразу от всего: от предательства, от того, что он сам придумал свой же крах, от того, что отверг единственного честного человека, который любил его. Он позволил себе быть слепым и позволил своему разуму уснуть. От чего так и не оправился.

Меня изумляет одно: почему никто не замечает библейский масштаб трагедии, которая разыгрывается в стране, которую выбрали для Благой вести два из двенадцати апостолов Спасителя?

Отовсюду только и слышится: «Сами виноваты». Это так. Но есть какой-то более глубокий, тонкий, следовательно, более важный пласт события. Но его нет, так как он не проявлен никем.

Но хотя бы прекратить это лицемерное «поддерживаем» на расстоянии. В сражение, как, между прочим, и в любви либо принимают участие, либо о нем молчат.