Екатерина Энтина: Балансирование между Западом и Россией — ключевой вызов для постсоветских стран

Директор Центра средиземноморских исследований НИУ «Высшая школа экономики» (ВШЭ), . полит.н., профессор, Екатерина Энтина в кулуарах XVII Веронского Евразийского экономического форума в Рас-эль-Хайме (ОАЭ) прокомментировала Alpha News какие риски и возможности создает для постсоветских стран конфронтация между Россией и Западом, а также заинтересован ли Евросоюз в расширении на Южный Кавказ.

Конфронтация между Западом и Россией в довольно сложное положение поставила постсоветские страны, которые тесно сотрудничают с Россией и с Западом. И понятно, что любой кризис — это также и возможности.Какие основные риски и какие возможности на этом фоне появились у постсоветских стран?

Основные риски, они очевидны, потому что в силу своего географического положения, в силу тех довольно длительных исторических связей, которые есть с Россией, вот эта искусственно нагнетаемая конфронтация Запада и России, она просто самым прямым образом бьет, фактически по всем странам бывшего Советского Союза, без исключения. Начиная от Прибалтийских республик, которые являются одними из флагманов и проводников антироссийской политики, заканчивая наиболее дальними рубежами бывшего Советского Союза, скажем, тем же самым Таджикистаном. Понятно, что все эти страны оказались заложниками этой конфронтации и наиболее циничным образом она как раз проявляется на пространстве именно постсоветском. И здесь на самом деле рисков и проблем я вижу существенно больше, особенно у тех стран, которые в значительной степени свою внешнюю политику выстраивали на попытках балансировать между Западом и Востоком. В этом отношении как раз довольно яркий пример это Армения.

Здесь, вероятно, возможности открылись у тех бывших советских республик, которые за 30 лет с небольшим прошедших с периода распада Советского Союза выстроили собственную довольно амбициозную внешнюю политику, которая, да, включает балансирование, но вместе с тем у нее есть очень четкий национальный горизонт, очень четко понятно, как бы мы это не оценивали, чего хотят страны добиться на международной арене. Здесь, наверное, два ярких примера – это Азербайджан и Казахстан, которые, как бы мы не оценивали их внешнеполитические действия, их позицию, они имеют собственную стратегию видения, чего они хотят достичь через 20-30 лет. И эту конфронтацию, они также являются ее заложниками, но они в состоянии использовать как одну из разменных шахматных фигур на той шахматной доске собственного видения стратегического развития, которое они имеют.

Вы упомянули Азербайджан. Сейчас интересные развития идут в двух других южно-кавказских республиках — в Грузии и Армении. Грузия очень долго шла по пути евроинтеграции, а сейчас мы видим определенное разочарование правящей элиты в Грузии, мы видим кризис в отношениях Тбилиси и Запада. С другой стороны Армения, которая традиционно считалась российским союзником, но в последнее время мы видим геополитической крен Еревана в сторону Запада, и даже уже звучат голоса в пользу евроинтеграции. А в Европе какой подход к Южному Кавказу? И насколько реально расширение Евросоюза в направлении региона, во что так верят многие люди и элиты на Южном Кавказе?

Касаясь Грузии. Мне кажется, что вопрос перспектив евроинтеграции здесь является прямым вопросом внутренней борьбы за власть и попыток ее удержать как той и другой стороной. И здесь довольно интересный сюжет, потому что Грузия, вопреки тому, что у той же самой Сербии гораздо больше есть оснований для того, чтобы приостановить переговоры с Европейским Союзом, именно Грузия оказалась таким глашатаем нежелания следовать в фарватере евроинтеграции, которая превратилась из процесса модернизационного в процесс абсолютно геостратегический, в процесс геостратегического, геополитического огораживания. Именно это на сегодняшний день, к сожалению, произошло со всем направлением деятельности Европейского Союза, которое называется «Расширение ЕС».

Если 25 лет назад, не говоря уже о странах, которые вступили в 2004 году, страны Центральной и Восточной Европы, при наличии, конечно, и задач геополитического наращивания своих территорий, своего объема, все-таки первая задача была социально-экономическая модернизация этих стран, их выравнивание до какого-то единого европейского уровня, на это у Европейского Союза было и политическое желание, и финансовые инструменты, то примерно к концу нулевых годов эта политика все в большей и большей степени стала вырождаться, в ней приоритет стала занимать геополитическая составляющая. И те высказывания, которые мы видим сегодня у чиновников из Брюсселя по отношению к Молдавии, по отношению к тому, какой там состоялся референдум совсем недавно, в каком контексте проходили выборы президента, в каком контексте сейчас, например, Румыния, пусть она и член Европейского Союза, проходит фазу второго тура президентских выборов и с какими угрозами со стороны и Брюсселя, и Вашингтона. То же самое можно говорить про все страны Юго-Восточной Европы, где вообще речи не идет о том, чтобы выстроить действительно эффективную институциональную структуру, выстроить действительно эффективные, работающие на интересы модернизации реального сектора экономики, экономические процессы. Все буквально сузилось до того, чтобы постоянно удерживать во власти и через любые инструменты давления или поощрения, обеспечивать лояльность действующих политических элит.

Понятно, что вот этот крен, он тоже результат в какой-то степени разрастания конфронтации между Западом и Востоком. Он в какой-то степени результат того, что Брюссель, так же, как и Вашингтон, прохлопали тот момент глазами, когда Китай и Индия превратились из быстро растущих и быстро развивающихся экономик в лидирующие мировые экономики. И также, особенно когда речь идет о Китае, заявили о своих интересах в разных частях и постсоветского пространства, и юго-восточной Европы, и африканского континента. То есть тех пространств, которые и Европейский Союз, и в какой-то степени Соединенные Штаты считали зоной своего эксклюзивного политического и экономического влияния.

И сегодняшний вот этот крен в сторону геополитики, крен вообще в сторону забвения того, что является интересами населения. Ведь вообще-то на самом деле как бы Европа себя всегда позиционировала, и почему мы так до сих пор внутренне лояльны к ней, потому что для нас, учивших и философию, и историю, и культуру, и литературу, это такой высокий уровень гуманизма, высокий уровень человечности, внимания к человеку. И мы никак не можем, никто из нас не может поверить, что на сегодняшний день этого нет. А на сегодняшний день этого нет во многом потому, что проморгав все эти изменения на международной арене, находясь вместе с тем в абсолютной зависимости от своего расширения и расширения влияния, потому что таким образом Европейский Союз может сохранить и может приумножить свой статус международного актора и в том числе обеспечить углубление внутренней интеграции, то вот этот вот крен в сторону геополитики, он оставил в стороне и те традиционные ценности, которые для Европы были характерны, которые мы до сих пор считаем лежащими в ее фундаменте, но которых в реальной политике, к сожалению, нет, а в политике расширения абсолютно точно нет.